Книга Объяснение социального поведения. Еще раз об основах социальных наук  - Юн Эльстер

Согласно теории когнитивного диссонанса, когда одна мотивация немного сильнее другой, она пытается привлечь к себе союзников так, чтобы мотивы на одной стороне приобрели решающее значение. Ум неосознанно ищет дополнительные аргументы в пользу предварительного вывода, к которому он пришел сознательно[78]. В таких случаях сила мотивации не может приниматься как данность, но должна рассматриваться скорее как продукт самого процесса принятия решения. Когда я покупаю автомобиль, я придаю ценность неравнозначным параметрам (скорости, цене, комфорту, внешнему виду) каждой из альтернатив и прихожу к общему заключению, сравнивая результаты оценки каждой ценности. Я, например, могу дать бренду А оценку 50, а бренду Б – оценку 48. Поскольку сравниваемые величины оказались близки, я могу бессознательно модифицировать значения таким образом, чтобы А стал очевидным победителем, например, поставив 60 против 45. Прежде чем сделать покупку, я сталкиваюсь с брендом В, который по старой шкале оценок получил бы у меня 55, но по новой получает 50. Если бы я рассматривал альтернативы в порядке В-А-Б, я выбрал бы В. Но так как они попались мне в порядке А-Б-В, я выбрал А. Такая зависимость от траектории подрывает простую идею, что конфликт мотиваций разрешается в соответствии с их силой.

Согласно тому, что я назвал упрощенным взглядом, решение, красть ли книгу из библиотеки, может быть представлено следующим образом. На одной чаше весов выгода от использования книги, на другой – цена, которую придется заплатить в форме чувства вины. Что я в итоге сделаю, будет зависеть от того, превысит цена выгоду или наоборот. Но результат может измениться, если, предположим, кто-то предложит мне пилюлю от вины, снимающую любое болезненное чувство, вызванное кражей. Если бы вина входила в мои решения только как психическая затрата, было бы рационально проглотить пилюлю, подобно тому как целесообразно принять таблетку от похмелья перед планируемым возлиянием. Я утверждаю, что большинство людей будут испытывать одинаковое чувство вины как из-за кражи книги, так и из-за принятия таблетки[79]. Я не отрицаю, что может быть достигнут компромисс между моралью и эгоистическим интересом, только он не может быть представлен в упрощенном виде.

Вот более сложный случай. Я хотел бы не хотеть есть торт. Я хочу есть торт, потому что люблю его. Я хотел бы его не любить, потому что, будучи до некоторой степени тщеславным человеком, полагаю, что важно сохранять стройность фигуры. При этом я хотел бы быть менее тщеславным. Но не активируется ли это желание только в момент возникновения желания съесть торт? В конфликте между моей тягой к торту, желанием сохранить стройность и желанием не быть таким тщеславным первое и последнее могут объединиться и вытеснить второе. Они могут добиться успеха, застав меня врасплох, но если я понимаю, что мое сопротивление тщеславию вызвано тягой к торту, я смогу им противостоять. В другой раз мое желание краткосрочного удовлетворения и долгосрочное стремление к спонтанности могут объединиться против среднесрочного желания самоконтроля. Когда при выборе между двумя опциями действует более двух мотивов, идея силы мотивации может оставаться неопределенной до тех пор, пока мы не узнаем, какой союз был заключен.

Французский моралист XVII века Лабрюер резюмировал две формы мотивационного конфликта: «Для страсти нет ничего легче, чем победить разум, но величайшая ее победа – завоевать эгоистический интерес». Мы видели, что даже когда страсть побеждает разум, она может захотеть сделать его своим союзником. Хотя апостол Павел сказал: «Добра, которого хочу, не делаю, а зло, которого не хочу, делаю», – более распространенной реакцией было бы стремление убедить себя в справедливости сделанного под воздействием страсти. Когда страсть завоевывает интерес, она может добиться этого двумя способами. Из-за типичной для этой эмоции настойчивости (глава VIII) агент может не располагать временем на раздумья о том, в чем его интерес. И наоборот, сила эмоции может быть столь велика, что агент будет намеренно действовать вопреки своему интересу. Такое поведение может стать проявлением слабости воли (глава VI).

Библиографические примечания

Теория инстинктивных мотиваций представлена в Дж. Лёвенштейн «Без контроля: инстинктивные влияния на поведение» (Loewenstein G. Out of control: Visceral inf uences on behavior // Organizational Behavior and Human Decision Processes. 1996. No. 65. P. 272 – 92). Оценка прироста автомобильных аварий после 11 сентября 2001 года взята из Дж. Джиджерензер «Чудовищный риск, 11 сентября и автомобильные аварии со смертельным исходом» (Gigerenzer G. Dread risk, September 11, and fatal traf c accidents // Psychological Science. 2004. No. 15. P. 286–287. Отсутствие роста таких аварий в Испании отмечает А. Лопес-Руссо «Избегая смертельного риска избежать чудовищного риска: последствия 11 марта в Испании» (Lopez-Rousseau A. Avoiding the death risk of avoiding a dread risk: T e af ermath of March 11 in Spain // Psychological Science. 2005. No. 16. P. 426–428). Трихотомия «интерес – разум – страсть» анализируется А. Хиршманом в работе «Страсти и интересы» (Hirschman A. T e Passions and the Interests. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1977); М. Уайтом в «Философия, федералист и конституция» (White M. Philosophy, T e Federalist, and the Constitution. Oxford University Press, 1987) и в моей книге «Алхимия разума» (Alchemies of the Mind. Cambridge University Press, 1999). «Пикоэкономика» Джорджа Эйнсли (Ainslie G. Picoeconomics. Cambridge University Press, 1992) предлагает механизм, которого не хватает фрейдовской теории. Классическое исследование побуждения и стремления есть у Д. Гамбетта в «Они сами прыгнули или их подтолкнули?» (Gambetta D. Did T ey Jump or Were T ey Pushed? Cambridge University Press, 1983). Аргументы Диона Хризостома взяты мной из П. Вейн «Греко-римская империя» (Veyne P. L’empire gréco-romain. Paris: Seuil, 2005. P. 217). Приведенный мной принцип еврейской этики разбирается в Д. Доб «Сотрудничество с тиранией в раввинистическом законе» (Daube D. Collaboration with Tyranny in Rabbinic Law. Oxford University Press, 1965) и в Д. Доб «Смирение или сопротивление» (Daube D. Appeasement or Resistance. Berkeley: University of California Press, 1987). Идею состояний, являющихся побочными продуктами, я разрабатываю в главе 2 книги «Зелен виноград» (Sour Grapes. Cambridge University Press, 1983) и применяю ее в статье «Искупление греха» (Redemption for wrongdoing // Journal of Confict Resolution. 2006. No. 50. P. 324 – 38), а к вопросу спасения – в статье «Мотивации и убеждения в самоубийственных террористических актах» (Motivations and beliefs in suicide missions / Gambetta D. (ed.). Making Sense of Suicide Missions. Oxford University Press, 2005). См. также Л. Росс и Р. Нисбетт «Человек и ситуация» (Ross L., Nisbett R. T e Person and the Situation. Philadelphia: Temple University Press, 1991. P. 230–232). Преклонение перед разумом во время судов над коллаборационистами я обсуждаю в главе 8 книги «Подведение итогов» (Closing the Books. Cambridge University Press, 2004). Свидетельства изменения важности различных элементов процесса выбора можно найти в А. Браунштейн «Тенденциозный процесс принятия предварительных решений» (Brownstein A. Biased predecision processing // Psychological Bulletin. 2003. No. 129. P. 545 – 68) и в Дж. Брем «Изменения оценки привлекательности альтернатив после принятия решения» (Brehm J. Postdecision changes in the desirability of alternatives // Journal of Abnormal and Social Psychology. 1956. No. 52. P. 384–389).